Из юриста в подзащитного: как избежать обвинений в экономическом преступлении

В 2013 году в ходе проверки прокуратура нашла признаки мошенничества в контрактах о правовом сопровождении ОАО «Судостроительный завод «Северная верфь» по оспариванию претензий ФНС. По версии следствия, Александр Ушаков, на тот момент директор завода, заключил договор с ООО «Самета – налоговый и правовой консалтинг». Заводу необходимо было обжаловать в Москве налоговые претензии на сумму около одного миллиарда рублей. «Самета» по договору получала 4% от требуемой суммы взыскания при выигрыше дела – это около 39 миллионов рублей. Налоговая служба от своих притязаний в итоге отказалась, однако, по версии следствия и прокуратуры, это заслуга штатных юристов предприятия, тогда как «Самета» послужила прикрытием для хищения и обналичивания средств предприятия.

Обвинения были предъявлены также бывшему главе юридического департамента АО «Объединенная судостроительная корпорация» (ОСК) Илье Новосельскому, корпоративному секретарю «Северной верфи» Людмиле Бикбаевой, гендиректору Дмитрию Громыко и сотруднице юридической фирмы «Самета» Людмиле Баталовой.

Еще до 2018 года дело против «Саметы» было чем-то из ряда вон выходящим. Теперь же все больше нарабатывается негативная практика, при которой адвокатов и юристов привлекают к ответственности за оказанную ими помощь. На данный момент вместе с обвинением против «Саметы» можно назвать пять громких дел: хищение денежных средств ПАО «Аэрофлот» (возбуждение дела против генерального директора по правовым и имущественным вопросам компании Владимира Александрова, бывшего директора юридического департамента Татьяны Давыдовой, адвокатов КАМО «Ваш адвокатский партнер» Александра Сливко и Дины Кибец); обвинение в мошенничестве и хищении денежных средств госкорпорации «Роскосмос» акционерным обществом АН «НПО им. С.А. Лавочкина»; дело против бывшего директора департамента нормативно-правового обеспечения Ольги Никоновой АО «ТВЭЛ» (дочерняя компания «Росатома») о многомиллионных хищениях; обвинение в мошенничестве, совершенном в особо крупном размере у ФГУП «Госкорпорации по организации воздушного движения», председателя московской коллегии адвокатов «Межрегион» Сергею Юрьеву, его бывшему подчиненному Виктору Евкину и руководителю правового управления Росавиации Владимиру Мнишко. 

Конечно, в каждом деле есть свои нюансы. Например, в деле АО «ТВЭЛ» Ольга Никонова не являлась внешним юристом, а работала как инхаус. А в делах «Межрегиона», «Аэрофлота», и «НПО им. С.А. Лавочкина» вместе с внешними адвокатами так же фигурируют внутренние юристы как лица, принимавшие решения по закупке внешних услуг.

Свои особенности есть в деле «Аэрофлота»: по факту юристов обвинили в необоснованно высоком, с точки зрения обвинения, гонораре. ФБУ «Московская лаборатория судебной экспертизы Минюста России» проводила для следствия экспертизу и пришла к выводу, что час работы адвоката должен составлять 3 600 рублей. При этом рыночная ставка адвоката по представлению интересов компании в государственных арбитражных судах по крупным спорам лежит в диапазоне 355-723 евро. Следователи посчитали, что это дорого. А раз это дорого, значит все деньги похищены.

Вопрос цены также стоял в деле «Межрегиона». Только там проводился тендер и была закупка у единственного поставщика через продление договора, но суть одна и та же: следствие вменило неадекватность цены за проделанную работу. По делу против «НПО им. С.А. Лавочкина» была немного другая конструкция, которая, тем не менее, прорабатывается во всех делах, связанных с привлечением к уголовной ответственности юристов. Следствие предполагает, что проведенная работа была сделана не привлеченными юристами, а сотрудниками самих компаний-заказчиков.  

Подобных дел становится все больше – юристы по всей стране начинают обоснованно переживать. В связи с этим важно запомнить несколько правил, которые могут помочь избежать подобной участи.

1. Госкорпорация? Нет, спасибо. Именно при работе с госкорпорациями больше всего шансов стать обвиняемым по экономической статье. Идет такая тенденция по рынку – юридические фирмы все реже и с большим нежеланием соглашаются на договоры с госкомпаниями. Во-первых, в последнее время с ними не так хорошо работать, они ужимают бюджеты, у них излишние требования и постоянные запросы урезать те или иные вещи. Например, не выставлять к оплате внутренние и внешние совещания, время в пути и ожидания, предоставление кратких устных консультаций по телефону и так далее. Во-вторых, действительно есть риск, что ввиду какой-то «внутриклановой» борьбы будет инициировано уголовное преследование, в котором адвокаты будут разменной монетой.

Конечно, каждому юристу самому решать, с кем работать или нет. Но если это госструктура, то лучше отказываться.

2. Осторожность, скрупулезность, внимательность. С самого начала надо быть осторожным – от момента заключения договора. Если речь идет о госкомпании, то очень важно соблюдать закупочные процедуры. Не должно быть действий, которые можно расценить как участие в составлении заявки на конкурс, организации самого конкурса, написания техзадания. Не должно быть двояко толкуемой переписки на эти темы до заключения контракта.

В ходе исполнения договора старайтесь делать отчеты, предоставляемые о работе, максимально подробными, качественно ведите досье. Это важно не только в случае гражданского разбирательства между адвокатом/юристом и заказчиком, но и поможет в том случае, когда следователь начнет по каждому пункту и копейке задавать вопросы. Для адвоката/юриста также необходимо всегда контролировать, чтобы все мероприятия, в которых он участвовал, были зафиксированы. У нас был случай по одному кейсу, когда адвокат действительно присутствовал на следственных действиях, но технически не был вписан в протокол допроса. Ему вменили то, что он отсутствовал, и доказывание обратного оказалось очень длительным и трудоемким процессом.

3. Положение статьи 33 УК РФ существует. Как показывает практика, юристы и адвокаты, которые специализируются в какой-то отрасли права, не имеющей отношение к уголовному, не знают положение статьи 33 УК РФ («Виды соучастников преступления»). В ней указано, что пособником является лицо, которое своими советами способствует совершению преступления.

Обычно для определенных консультаций у юристов существуют готовые отработанные ответы. Например, приходит клиент с вопросом: каким образом можно оптимизировать налоги? Специалист начинает отвечать, предлагать какие-то варианты и схемы, не сильно задумываясь о том, каким образом могут интерпретировать данные советы правоохранительные органы. Некоторые консультации могут быть расценены как способствование совершению преступления.

Подобная история может происходить и в банкротных делах. Клиент спрашивает: в отношении моей компании есть решение налоговой с большой недоимкой, как мне вывести активы таким образом, чтобы ничего не заплатить? Как только юрист начинает моделировать какие-то схемы, в которых имущество уводится от взыскания, он становится пособником либо по статье 199.2 УК РФ («Сокрытие денежных средств либо имущества»), либо статье 196 УК РФ («Преднамеренное банкротство»). Как правило, юристы об этом не задумываются, а зря.

4. Сообщение не клиенту, а следователю. Цифровая эра требует постоянного онлайн-контакта с клиентом. Часто консультации даются в мессенджерах, так как предполагается, что сообщения нельзя перехватить. Разработчики данных программ каждый раз напоминают о защите шифрованием. Но важно помнить, что у собеседника в любой момент могут изъять гаджет и прочитать всю вашу переписку. Бывает такое, что к клиенту приходят с обыском по совсем другой проблеме. Изымают телефон, анализируют, находят переписку с юристом и начинают задавать неудобные вопросы консультанту. Поэтому советы должны не иметь двойного толкования.

Я советую каждому юристу, когда он что-то пишет (по почте или в мессенджерах), вместо кнопки «отправить» представлять кнопку «отправить следователю». Если он готов поделиться этим текстом со следователем, то можно отправлять. Если сомневается, то лучше перефразировать, чтобы не было двойных смыслов.

5. В любой момент могут прийти. Иногда, когда от адвоката нужно получить информацию или оказать на него давление, используют обыски и иные следственные действия. Например, у нас был такой кейс: мы защищали юристов, которые сопровождали один большой бизнес. К ним для того, чтобы сорвать важное судебное заседание, один раз пришли с осмотром места происшествия в офис, изъяли много документов, после этого возбудили уголовное дело, чтобы через эти сведения выйти на их клиента и доказать вину.

Каждому адвокату и юристу надо помнить, что в любой момент могут прийти и изъять клиентские досье, компьютеры, телефоны. Поэтому документы и носители информации нужно хранить так, чтобы, во-первых, не подставить себя самих под уголовные претензии, а во-вторых, не сработать против клиента, если впоследствии изъятое у вас будет использовано как доказательство против доверителя.

Источник изображения: Racool_studio – www.freepik.com