«Пробелы в законодательстве делают жертву беззащитной перед агрессором»: интервью о гендерном неравенстве

— Константин, распространено мнение, что женщины-юристы/адвокаты менее компетентны, чем их коллеги-мужчины. Как бы вы оценили масштаб проблемы?

— К сожалению, такой стереотип существует. Говоря об адвокатах, кого люди обычно себе представляют? Кого-то вроде Генри Резника, умудренного годами седовласого мужчину в строгом костюме. Такого мэтра юриспруденции. Сейчас к этому образу добавляются такие личности, как, например, адвокат Моргенштерна — Сергей Жорин. Молодой, современный, очень публичный. Тем не менее при слове «адвокат» все равно в голове у всех всплывает мужчина. Надо сказать, что в нашей стране достаточно патриархальные устои. Несмотря на то, что идет повсеместная либерализация, а в СССР права мужчин и женщин уравнивались, на данный момент большая часть населения придерживается консервативных взглядов. На государственном уровне нет системы, которая продвигала бы гендерное равноправие в профессии и в бытовой жизни. Сейчас этот вопрос активно поднимается, но мы только в начале пути.

— Приведите пример.

— Были случаи в практике, когда клиент говорил: «Почему мое дело будет вести женщина? Я хочу мужчину». В основном это поступает от клиентов-мужчин. Порой судьи-мужчины позволяют себя на заседаниях более снисходительное, немного ироничное отношение к женщинам-адвокатам. Это единичные случаи, но они есть. Чувствуется какое-то заигрывание, что вот, мол, «дамочка пришла».

У нас и на учебе так было. Часть преподавателей с иронией относились к девушкам на юридическом курсе. Посмеиваясь, спрашивали: «Что же вы, прямо диссертацию планируете писать? А как же дети и семья?». Но это все еще средний уровень дискриминации и сексизма, не самый жесткий, как замечается в других профессиональных сферах.

Но больше всего меня удивляет несправедливость, связанная с тем, что у многих юристов/адвокатов-мужчин дела ведут женщины. Они структурируют, вырабатывают различные схемы ведения дела и т.д. Все лавры победы забирает мужчина, а женщины остаются в их тени. Другая серьезная проблема — многие мужчины отказываются работать под началом женщины. Из-за предрассудков и своего воспитания противятся ситуации, когда над ними будет стоять «слабый пол». Подчиняться мужчине кажется для многих чем-то более естественным. Из-за этого моим коллегам-женщинам зачастую тяжело подниматься по карьерной лестнице.

— Решит ли проблему обязательное соблюдение гендерного баланса при найме персонала? Или лучше положиться на помощь профессиональных правозащитных сообществ?

— В России есть общие организации, которые борются за права женщин. С развитием социальных сетей эта активность возросла многократно. Но движение только началось, поэтому несет пока общий характер. Борются с чем? Домашнее насилие, неравные зарплаты, невыплата алиментов, изнасилования и т.д. Организации работают крупными мазками с самыми явными проблемами. В то же время, если возникают яркие кейсы, например, когда женщине-юристу отказывают в приеме на работу, то, конечно, подключается все сообщество. Каждый случай сейчас новый для российской практики. Сейчас я борюсь за права доверительницы — профессионального охранника, тренера по боксу. Татьяна планировала устроиться на работу секьюрити на одно предприятие, ей отказали по половому признаку. Нас уже поддержали трудовая инспекция, прокуратура и общественность.

На уровне государственных институтов открытая дискриминация у нас порицается, но скрытая, глубинная все еще остается. Поэтому я за то, чтобы были специализированные организации, которые помогают женщинам. Сам принцип брать на работу больше женщин, наверное, правильный. Они в некоторых вещах боязливы и напряжены. Такая поддержка могла бы помочь им сделать первый шаг, например, в выборе профессии.

Дочка моей знакомой хотела стать летчиком. Ее не взяли в летное училище, потому что нет мест для женщин, а она грезила этой мечтой с 14 лет, у нее дедушка управлял самолетом.

Так и тут. Кто-то хочет стать адвокатом, но пугают сложности и карьерные барьеры. Человек вбивает топ-10 адвокатов в России и видит только мужские лица. Естественно, появляются неуверенность и беспокойство о своем будущем. Для девушек, которые мечтают стать профессионалами в не самых равноправных профессиях, мягкая поддержка сообщества была бы только в плюс. Такой подход и мужчин научил бы более уважительно относиться к своим коллегам-женщинам.

— А есть в юридической профессии обратная ситуация: когда мужчинам сложнее, чем женщинам?

— Парадоксально, но да. Не только в нашей стране, но и везде в мире сферу семейного права и брачных отношений заняли женщины. Это, скорее, с психологией связано. Чаще всего на развод и раздел имущества подают женщины. И им комфортнее работать с адвокатами женского пола, которые их понимают, разделяют их логику и чисто  по-женски умеют лучше преподносить информацию. Психологию детей они тоже лучше понимают. Так что семейное право — женская область, и я считаю это классным.

«Система ломает всех, но женщин сильнее»

—  Перейдем от адвокатов к их подзащитным. В России для них не предусмотрено пожизненное заключение, не распространяется на женщин и смертная казнь. Кроме того, в нашей стране не существует женских колоний строгого заключения. С чем это связано? Считаете ли вы подобную систему разумной и справедливой?

— Я целиком за равноправие, но нужно понимать, что все еще есть вопросы физиологии. Мы стремимся к равноправию, но к 100-процентному никогда не приблизимся. У меня есть подзащитная, 20-летняя девочка, которую подозревают в хранении наркотиков в особо крупном размере. Срок — от 15 до 20 лет заключения. При этом она ребенок, для которого в целом эта ситуация очень губительна.

Наказание это в принципе ужасно, система ломает всех, но женщин сильнее. К мужчинам-заключенным всегда приходят жены, девушки, матери и сестры, они их сопровождают и поддерживают на протяжении всего пути. Женщин-подозреваемых, и тем более заключенных, обычно не поддерживает никто. Есть статистика, которая подтверждает, что, если женщина садится в тюрьму, мужчина с ней разводится.

— Да, с мужчинами ситуация иная…

— Именно. Мужчина отсидел, вышел, кому-то даже классным это может показаться, такой образ опасного криминального авторитета. А на женщин после тюрьмы уже никто не смотрит, на них не женятся. Это стигма, которая ломает женские судьбы. Тебя ущемляет абсолютно каждый. И вот все эти вещи объясняют, почему для женщин предусмотрены более мягкие наказания. Что еще стоит помнить: женщины больше подвержены влиянию, обычно их вовлекают в преступления. Многие из них попадают в тюрьму из-за наркотиков: какой-нибудь мальчик предлагает перевезти, спрятать, попробовать, а девочка слушает его и в итоге попадает в сложную ситуацию.

Второе — это убийство, в основном на почве ревности, мошенничество, но за ним тоже нередко стоит мужчина. Часто женщинам дают более мягкий приговор. Хотя я в принципе считаю, что ко всем нужно смягчить подход. Думаю, для женщин-обвиняемых необходимы максимальные послабления. Если, например, заключенная беременна или она рожает ребенка в тюрьме, не должно идти речи ни о каких реальных сроках. Любое другое наказание, но не тюрьма, не коллективная камера.

— В вашей практике были случаи, когда подзащитная оказывалась в положении?

— Нет, но недавно у меня рожала жена. Она рассказывала, как подозреваемую в наручниках привезли в роддом, после чего сразу отвезли в изолятор. Она дает жизнь ребенку, но в такой тяжелый момент находится наручниках. Даже отдохнуть нормально не дали, отправили обратно в СИЗО, при этом ребенок будет рядом с ней в приюте. Это шокирующая ситуация.

— Тем не менее многие отмечают, что в судах при рассмотрении дел к женщинам относятся мягче, чем к мужчинам. Вы согласны с этим?

— Не согласен. При рассмотрении уголовных дел я часто сталкиваюсь с тем же отношением к женщинам, что и к мужчинам. У нас взрослыми с 18 лет считают, но они все еще дети.  Прямого снисхождения и сострадания к ним нет. Но это с профессиональной деформацией связано, люди каждый день видят кровь и жестокие преступления, они внутри черствеют.

«Трудовые нормы для женщин зачастую неподъемны»

— Многие правозащитники отмечают нарушения трудового режима в женских колониях. Согласны ли вы с этой точкой зрения?

— Такая проблема существует. Отдельные категории мужчин стараются не работать в тюрьме или лагере. По крайней мере, те, кто следует воровскому укладу. Для них работа считается чем-то непорядочным. В женских тюрьмах таких сильных воровских принципов нет. Они сидят, чтобы скорее выйти, они привязаны к детям, своим семьям, к внешнему миру. Плюс они более покорны. Мужчин всегда ломают, заставляют что-то делать, регулярно бунты происходят. Женщины мягче, да и начальник тюрьмы обычно мужчина. К тому же у них там выстраивается жесткая иерархия, их удобнее эксплуатировать. Та же Надежда Толоконникова писала, что по 12 часов ты шьешь, руки исколоты, действует правило «наказание всего отряда за тебя одного». Поэтому ты на все соглашаешься, выполняешь все приказы, чтобы своих не подвести. Трудовые нормы для женщин зачастую неподъемны.

— Как можно было бы решить эту проблему?

— Я считаю, что мы все должны обращаться к депутатам и партиям, объединяться с феминистскими сообществами, выходить с петициями и обращениями. Всеми способами популяризировать текущие проблемы. Во-первых, помощь женщинам в СИЗО. Во-вторых, смягчение наказаний и условий заключения. В-третьих, нужно сломать систему, когда женщина должна работать, чтобы — условно — ее не убили, не побили и не искалечили. Помимо прочего, женщины ничтожные гроши за это получает — рублей 500 в месяц. Почему хотя бы 10-20 тысяч не платить?

— Почему вы акцентируете внимание на женских изоляторах?

— Женских СИЗО исторически меньше, поэтому там выше плотность, живут по 20-30 человек в камере. Плюс кто-то с детьми попадает, кто-то беременный. Вопрос, как предусмотреть общение женщины с детьми так, чтобы это было не через решетки, чтобы дети не находились в этих интернатах при исправительных учреждениях.

Еще одна важная вещь, с моей точки зрения — допуск к средствам гигиены. Пусть косметические бренды жертвуют какой-то минимум своей продукции и передают на благотворительность в следственные изоляторы. В настоящее время бесплатную помощь женщинам в СИЗО может организовать и само адвокатское сообщество. Например, сделать так, чтобы каждый специалист раз в год брал одну женщину и вел ее дело, помогал на стадии следствия. Женщин не так много сидит, всего 32 тысячи в наших тюрьмах. Их возможно поддержать адресно.

Как защитить беззащитного?

— В итоге получается, что женщина более беззащитна перед законом, чем мужчина?

— Не совсем так. Есть преступления, жертвами которых становятся преимущественно женщины и подростки. Например, домашнее насилие и буллинг, преследования, в том числе и в соцсетях. И здесь есть явные «пробелы» в законе, которые делают жертву беззащитной перед агрессором. Например, буллинг в соцсетях. Это настоящая чума 21 века. Здесь во зло используется анонимность, которую дает интернет. При этом в законодательстве РФ, кроме угрозы убийства, нет статей, которые могли бы остановить нарушителя. По моему мнению, выходом могли бы стать запретительные ордера и сессия нарушителя у профессионального психолога.

Часто в России жена не хочет подавать заявление на избивающего ее супруга, «потому что дети», «потому что не чужой». Здесь мог бы помочь ордер — решение суда, который официально запретит мужчине приближаться к членам семьи, вступать с ними в контакт. Что касается работы с психологом, то ментальному здоровью человека, нападающему на слабого, безусловно, нужна помощь.

Такая практика широко применяется за рубежом, и мы с коллегами сейчас активно обсуждаем возможность использования этого опыта в нашей стране. Если бы российское адвокатское и правозащитное сообщество получило такие инструменты, то вопросов, как защитить беззащитного, стало бы гораздо меньше. И возможно, проблема дискриминации — в самых разных областях — перестала бы быть в России такой острой.

Источник изображения: freepik.com