Судебные споры в банкротстве обсудили эксперты на ПМЮФ

Ключевые банкротные решения ВС РФ 2020-2021 годов, новые стратегии и тактики при оспаривании подозрительных сделок должника, проблемы банкротства...

COVID непреодолимой силы

COVID-19 безмолвно останавливает экономику по всему миру. Кажется, что в такой ситуации участники товарных цепочек скажут друг другу:...

«Дьявол кроется в процессуальных деталях». Новые вызовы в отечественном исполнительном производстве

За 2019 год в России из 103 миллионов исполнительных производств фактическим исполнением завершилось чуть больше 30%. Данная статистика...

Без России никак. Почему глобальный энергопереход невозможен без участия РФ?

Энергетический переход — один из наиболее важных компонентов в борьбе с изменением климата. Практически 200 государств подписали Парижское...

Школьники, работники, заключенные: какие законы вступают в силу в мае

Свободные платежи и новые субсидии, бесплатное питание школьникам и запрет «наливаек», а также другие законодательные нововведения мая –...

Автопром в период санкций: в каком направлении движется отрасль

Санкции, введенные против России, отразились на отечественном автопроме молниеносно. Поставки в Россию авто и запчастей запрещены, производства приостановлены,...

Юристы без работы и бизнес без плановых проверок: главные новости уходящей недели

Юристы на карантине, возможный отказ от плановых проверок бизнеса, перевод «дадинской» статьи из УК в КоАП и другие...

Оговорка и защита от «торпеды»: корпоративные споры в реалиях измененного арбитража

Корпоративные споры в третейских судах в России признаются экспертами наиболее острой проблемой последних лет. С вступлением в силу...

Управление интеллектуальной собственностью: опыт крупных компаний

Сегодня большинство российских компаний, от небольшого стартапа до крупной корпорации, оперирует результатами интеллектуальной деятельности. Идет ли речь о...

«Норма права пишется не буквами, а алгоритмами»: на ПМЮФ обсудили цифровизацию национальной юрисдикции

Как цифровая трансформация юрисдикции изменит общество и экономику? Как эффективно защищать информацию? Как должна измениться национальная юрисдикция в...

Аттестация экскурсоводов и эксперименты с налогами: какие законы вступают в силу с июля

Гиды больше не смогут оказывать свои услуги без «аккредитации», в ряде регионов России вводится экспериментальный режим, а системой...

Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Классика дачных споров

Весна для российского дачника означает начало нового сезона. Для юриста — новый виток дел, касающихся дачных конфликтов. Присвоение...

«Серые схемы»: как российские кинотеатры выживают в условиях санкций

Иностранные кинокомпании отказываются сотрудничать с Россией — никаких больше «Бэтменов», «Докторов Стрэнджей» и других голливудских продуктов, полюбившихся отечественному...

Правовой ликбез: кредитный договор (договор займа)

После реформирования Гражданского кодекса РФ произошли изменения в процедуре выдачи и возврата кредита (займа). Впрочем, неповоротливый механизм воздействия...

Кто у кого: как доказать заимствование фирменного стиля?

Имитация или копирование фирменного стиля – это относительно легкий способ переманивания аудитории компании, которая уже зарекомендовала себя на...

Предбанкротный аудит и антикризисный комплаенс. Вебинар Legal Academy

В России растет как количество новых дел о банкротстве, так и процент привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности....

Эпоха дистанта: плюсы нового трудового законодательства и забытое право на оффлайн

Как изменились трудовые отношения во время пандемии, какие преимущества дают новые нормы о дистанционной работе и почему законодатель...

Счета, квартиры и подарки: защита прав третьих лиц на аресты имущества

За последние несколько лет правоохранительные органы стали все чаще накладывать аресты и ограничения на имущество не только обвиняемых...

Подводные камни последней инстанции: наказание по закону и «двойные» приговоры в практике ЕСПЧ

Наказание только согласно закону и недопустимость повторного привлечения за одно и то же преступление – принципы Конвенции о...

«Рыбалка наудачу»: как налоговики истребуют документы вне контрольных проверок и почему это нарушает права налогоплательщиков?

Роль институтов по истребованию документов существенно выросла и изменилась. О новых тенденциях истребования документов в России рассказал директор...

Абсурд и здравый смысл: правовое регулирование виртуальных миров

Можно ли считать рецепт создания динамита в «Майнкрафт» распространением запрещенной информации? Является ли убийством смерть одного из игроков, если до начала игры все участники были согласны с ее условиями? Вопрос о применении реального права в виртуальном пространстве с каждым годом становится все более актуальным. О роли закона в рамках современных цифровых миров рассказывает кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права СПбГУ, советник по интеллектуальной собственности международной юридической фирмы Dentons Владислав Архипов.

В пределах «магического круга»

О проблеме виртуальной собственности ученые и специалисты заговорили еще 10 лет назад. Они обсуждали, распространяется ли правовой режим на виртуальные объекты, которые обращаются за реальные деньги в онлайн-играх.

Со временем этот вопрос стал гораздо шире: где проходит грань между реальным и виртуальным? Так, в культурологии был придуман термин «магический круг», периметр которого и отделяет реальное от нереального. Американский юрист Бенджамин Дюранске использовал эту концепцию в юриспруденции. ««Магический круг» – это обозначение условного принципа, который отделяет возможность применения права от тех контекстов, где применять право невозможно», – рассказывает Владислав Архипов.

Бенджамин Дюранске расширил эту концепцию и ввел понятие теста магического круга – то есть критерия, по которому эту грань можно определить. «Реальное право может применяться к виртуальным отношениям в случае, если участник этих отношений осознает, что его действия могут повлечь последствия для реального мира. Эта концепция может быть охарактеризована как концепция субъективной стороны», – объясняет Владислав Архипов. Однако, по его мнению, эта идея применима для частного права, но уже не работает в публичном или уголовном.

Более поздний исследователь проблематики виртуальных миров Джошуа Фэйрфилд в своей статье «Магический круг» предложил другой тест. Он рассматривал эту проблематику не только в контексте виртуальных миров, но и спортивных отношений. Исследователь считал, что право не вмешивается в виртуальные или игровые отношения в тех случаях, когда стороны согласились на то, что предмет их деятельности несерьезен. В таком случае «магический круг» выстраивается по критерию согласия субъектов.

По мнению Владислава Архипова, эта идея также имеет право на жизнь, однако в ней есть некоторые ограничения. «Например, мы можем играть в настольную игру и забирать друг у друга фишки. В некоторых случаях такие действия могут рассматриваться как хищение. Но стороны согласились на это, и вряд ли в этой ситуации можно говорить о том, что здесь есть нарушение реального права. Однако когда в дело вступает охраняемый законом и прежде всего уголовным правом публичный интерес, тогда согласие сторон о том, что они понимают, что они делают, при наличии, естественно, всех элементов состава преступления, вряд ли может что-то изменить. Мы не можем договориться с вами играть в игру, в рамках которой кто-то из нас умрет» – комментирует доцент.

В условиях, когда весь мир сидит в интернете, эта проблема разделения серьезного и несерьезного, реального и виртуального приобретает все более широкий характер, потому что право не может существовать в условиях неточности формулировок и зыбкости понятий. Как же работают с этим вопросом в судебной практике?

Виртуальный мир и судебная реальность

«В 2017 году в Тюмени прокурор, действуя в защиту неопределенного круга лиц, заявил требование об ограничении доступа к онлайн-ресурсу, где содержался рецепт изготовления динамита в игре «Майнкрафт». Основанием для такого требования об ограничениях выступили нормы о противодействии террористической деятельности. Суд действительно вынес решение об ограничении доступа к этому онлайн-ресурсу», – рассказывает Владислав Архипов.

Сам рецепт сводился к тому, чтобы смешать четыре кубика песка, пять единиц пороха, положить на верстак и нажать на кнопку. То есть к реальности этот рецепт никак не применим. «Как ни странно, так показалось и работнику Роскомнадзора, который анонимно рассказал об этой истории в интернете. В итоге Роскомнадзор не стал осуществлять блокировку этого ресурса, а вместо этого поспособствовал тому, чтобы это решение было отменено. Это один из немногих случаев, когда ситуация развилась подобным образом», – отмечает эксперт.

С обыденной точки зрения решение ограничивать информацию действительно было абсурдным. Однако, как отмечает Владислав Архипов, с точки зрения юридической аргументации это уже не так очевидно. Допустим, рецепт был бы настоящим. Или он все еще был бы несерьезным, контекст оставался игровым, но игра начала использоваться как инструмент идеологического воздействия. Выходит, что в этих случаях ограничение к информации вполне разумно.

Именно поэтому в современном информационном праве довольно много случаев, которые учитывают виртуальный контекст. Так, статья 15.1 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в качестве запрещенной информации называет сведения о способах распространения и изготовления наркотических средств. При этом в подзаконном акте сказано, что к числу запрещенной информации относится та, которая способствует формированию положительного образа лиц, изготовляющих или использующих наркотические средства, за исключением художественных произведений, где такая информация оправдана сюжетом или жанром. Тут в качестве примера можно привести сериал «Во все тяжкие».

Или, например, статья 354.1 УК «О реабилитации нацизма», которая, в свою очередь, распространяется на заведомо ложное публичное искажение фактов об участии СССР во Второй мировой войне. «Здесь сразу возникает интересный вопрос о попытках применить эту статью к контексту тех же самых исторических компьютерных игр. Допустим, военно-историческая игра позволяет вам переиграть какие-то сражения в открытом формате, которые могут содержать в себе элементы отсылок к историческим фактам, то есть история может сложиться не так, как это написано в учебниках. С точки зрения здравого смысла, было бы абсурдно говорить здесь о распространении заведомо ложных сведений, но возникает вопрос о юридической аргументации: почему мы не можем применить эту статью к данному случаю?» – комментирует Владислав Архипов.

Так проблема соотношения реального и виртуального становится не просто абстрактной философской дилеммой, а вопросом толкования права.

Толкование права в условиях виртуальных отношений

Говорить о том, что реальное право может вторгаться в область компьютерной игры или, например, футбольного матча, абсурдно. Так же, как и абсурдно называть хищением ситуацию, когда один ребенок у другого без спроса берет игрушку. Чтобы разобраться с толкованием права, необходимо найти механизм определения границы между абсурдом и здравым смыслом.

«Вообще абсурд и здравый смысл – категории, которые удивительно часто встречаются в судебных решениях. На конец 2018 года на «Консультанте» можно найти больше 600 судебных решений, в которых отсылка к абсурду представляется в качестве элемента аргументации. Также можно найти больше 400 решений, где отсылки к здравому смыслу были использованы как самостоятельные основания для аргументации. Но, к сожалению, не было найдено ни одного полноценного решения, где обосновывалось бы, в чем заключаются универсальные принципы определения абсурдности в праве. В основном, исходя из контекста, этот термин принимается как само собой разумеющееся. Такая же ситуация сложилась и в США», – говорит эксперт.

По мнению Владислава Архипова, эти принципы можно было бы объяснить концепцией обобщенных символических посредников. Согласно этой идее существуют некие внешние референты, которые имеют социально-валютную ценность и конвертируются один в другой. «Например, деньги, которые мы используем в своей жизни, являются ценностью не сами по себе, а поскольку они выражают символическую ценность материальных ресурсов», – поясняет Владислав Архипов.

Правовые отношения – это вид социальных отношений. Получается, линии «магического круга» должны строиться не по субъектам и видам отношений, а по предмету этих правоотношений. В таком случае у абсурдности в праве появляются два критерия – социально-валютная ценность и функциональная адекватность предмета.

«Динамит в «Майнкрафте» не имеет ни социально-валютной ценности, ни функциональной адекватности реальному динамиту. На основании этого можно обосновать абсурдность применения права на данный круг отношений. Но если бы рецепт был реальный, то у него была бы функциональная адекватность, хоть и не было бы социально-валютной ценности. Так что, если отсутствует один или другой критерий, мы сталкиваемся уже не с абсурдной ситуацией, а с ситуацией, где можно взвешивать конституционные ценности: например, свободу слова и защиту публично-правовых ценностей», – резюмирует эксперт.

Источник изображения: freepik

Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
guest